Огромное счастье для русской классической литературы в том, что начало ей положил гений великого Пушкина - гений жизнерадостный, сугубо земной, не тронутый мистицизмом и религиозными иллюзиями, ге­ний, по выражению Горького, «психически здоровый и оздоровляющий». Благодаря этому вся последующая русская литература получила ярко выраженный реали­стический, атеистический отпечаток.

Это всегда радовало поборников прогресса и приво­дило в ярость мракобесок, охранителей самодержавного правопорядка. «Посмотрите! - восклицал архиепископ одесский и херсонский преосвященный Никанор, высту­пая в церкви Новороссийского университета в день 50-й годовщины смерти Пушкина. - Посмотрите, до него все наши лучшие писатели - Ломоносов, Державин, Карам­зин, Жуковский - были истинные христиане. С него же, наоборот, лучшие писатели стали прямо и открыто со­вращаться в язычество… Даровитейшие, самые модные из писателей взывают к общественному перевороту… Помолимся, да сгонит господь эту тучу умственного омрачения, нагнанную отчасти и предосудительным при­мером поэта…»

У рясоносных защитников алтаря и царского престо­ла были все причины метать громы и молнии против Пушкина и при жизни его, и долгие десятилетия после смерти. Вся его жизнь, поэта и мыслителя, все богатей­шее творческое наследие провозглашают и утверждают идеи добра, справедливости, свободы - свободы от все­го, что угнетает человека, ставит на колени, в том числе и от духовных уз, от «мглы предрассуждений», от «предрассудков вековых», от «ложной мудрости», как называл Пушкин религию.

Атеизм Пушкина - неотъемлемая часть его мате­риалистического мировосприятия, его здорового нравст­венного облика. И весьма существенная. Нельзя забы­вать, что Пушкин жил и творил в мрачную эпоху, когда официальная религия - православие - была прочной уздой, державшей в рабстве трудящиеся массы, когда безбожие и богохульство карались как тягчайшее пре­ступление. Какое же богатырское мужество надо было иметь, чтобы через всю жизнь пронести верность свобо­долюбивым идеалам, см’ело провозглашать их каждой написанной и напечатанной строкой!

Пушкин всегда был безбожником. Воспитанный в семье, весьма равнодушной к религии, еще в детстве приобщившийся к идеям французских просветителей, зачитывавшийся Вольтером, вдохнувший в Царскосель­ском лицее свободолюбивого и антирелигиозного «лицей­ского духа», Пушкин очень рано определил для себя от­ношение к религии, к духовенству, к «священным» кни­гам. Это явственно отразилось уже в первых его стихо­творных опытах. В 14 лет он пишет шутливую по форме, антирелигиозную по сути поэму «Монах». В первое уви­девшее свет стихотворение «К другу стихотворцу» вклю­чает едкую и остроумную, несомненно восходящую к на­родному анекдоту басню о лицемерии религиозной мо­рали. «Городок», «Бова», «Тень Фонвизина», «Из письма к В. Л. Пушкину» - в этих и многих других лицейских стихах Пушкин так или иначе выражает свое отрица­тельное, насмешливое отношение к религии, ее догмам, ее служителям.

Пушкинский атеизм не просто умозрительное, рацио­налистическое отрицание бога, а часть материалистиче­ского восприятия окружающего мира - мира матери­ального, в котором для бога не остается места.

Вот юношеская «Элегия». Поэт, будто бы в предчув­ствии смерти, прощается с миром:

Прости, светило дня, прости, небес завеса,

Немая ночи мгла, денницы сладкий час,

Знакомые холмы, ручья пустынный глас,

Безмолвие таинственного леса…

Это материальный, земной мир, об уходе из него скорбит поэт. И никаких мыслей о божестве, о его власти над жизнью и смертью человека, об утешении веры. На­оборот: «вера тихая меня не утешала». Поэт ясно со­знает, что такое смерть: «хладная могила», «сумрак роковой», «ничтожества спокойный мрак», «вечная тьма». Скорбная минута прощания с жизнью не освещена для него верой в потустороннее бытие: «последний взор моих очей луча бессмертия не встретит», «тихий дух умрет в изнеможенье». «Дух умрет» - умрет бессмертная, божественная, по учению церкви, душа! Поэт начисто от­рицает важнейшие религиозные представления о душе, о загробном воздаянии.

В послелицейские, преддекабристские, годы в Петер­бурге и в ссылках мужает вольнолюбивая, гражданст­венная муза Пушкина, осмысленнее, активнее, целена­правленнее становятся и его атеистические убеждения. Поэт глубже осознает социальную роль религии как по­собницы тиранов в угнетении народа. «Мои элегии пи­саны против религии и правительства», - сообщает он одному из друзей. В свободолюбивых стихах этого периода рядом с призывами к ниспровержению тронов стоят и гневные строчки против охраняющих их алтарей. Трон и алтарь, «неправедная власть» и «мгла предрассужде­ний», религия - вот главные враги свободы. «Насчет небесного царя, а иногда насчет земного» - так опре­деляет сам Пушкин точный адрес своей политической сатиры, достигающей вершины гневной, бунтарской силы в известном четверостишье:

Мы добрых граждан позабавим

И у позорного столпа

Кишкой последнего попа

Последнего царя удавим.

Ядовитые эпиграммы на архимандрита Фотия, бо­гохульные ноэли, гимн человеческому разуму «Вакхиче­ская песня», полное скрытого смысла «Послание цензо­ру» и откровенно антирелигиозное и революционное по­слание В. Л. Давыдову, лирическая «Птичка» и поэти­ческие «Подражания Корану», кощунственные шутки «Христос воскрес», «Десятая заповедь», «Письмо к Ви-гелю» и знаменитая «Гавриилиада» - эти и еще многие произведения той поры вышли из-под пера зрелого, глу­боко и смело мыслящего атеиста.

Страницы: 1 2

Метки: атеизм, Бог, вера, Иисус, Ломоносов, наука, Пушкин А. С., религия, теизм, христианин
Категория: Деятели Искусства